Вы против цезуры? А я – за. Потому что она так или иначе есть в любом обществе. И пусть лучше будет "так", чем "иначе".
В древнем Риме должность общественного цензора (от censere – оценивать) была в большом почёте. Цензор был уважаем, авторитетен и неподкупен. После его выборов все знали, кто блюститель нравов – и с кого спросить в случае неправомерной суровости или мягкотелого попустительства в ходе этого блюдения.
В современной России тоже есть цензура – кинокомпаний, издательств, художественных комиссий. Только всё решается за закрытыми дверьми, как на заседаниях тайной инквизиции. Там определяют кого "зарубить", а кого озолотить.
Кто эти серые кардиналы? Нас не ставят в известность. Нам остаётся лишь вопрошать: "А судьи кто?" И отпускать в их адрес нецензурные выражения.
Считается, что у нас нет идеологической цензуры – потому что нет идеологии. Но попробуйте снять антиклерикальный фильм. Или издать атеистическую книгу. Про политическую цензуру я вообще молчу.
А вот чего нет точно – так это цензуры эстетической. Телевидение и книжные развалы убедительно демонстрируют это.
Зато есть цензура "чёрного хода". Когда пропускают только своих. Когда "инакомыслящие" не могут физически попасть на государственный телеканал – ну, разве только в карикатурном виде украинских мальчиков и девочек "для битья". Скажем, один публицист, некогда частый гость Останкино, ляпнул на ток-шоу, где обсуждали несчастную мать, которую нищета вынудила продать ребенка:
– Пока Фридманы и Авены торгуют нашей нефтью, русские матери будут обречены торговать их детьми.
После этого он попал в известный стоп-лист и больше никогда ни на одном телеканале не появлялся.
О вкусах не спорят. Их навязывают. В этом и состоит работа наших самозваных цензоров. А если они к тому же коррумпированы? Если вкус у них убог, а то и вовсе порочен? Тогда цензура превращается в антицензуру: пропускает низкопробную дребедень, а всё достойное бракует. Большой театр ставит порно-балет "Нуреев" криминального режиссера Кирилла Серебренникова про "голубые задницы".
Нас уверяют, что за этим никто не стоит. Мол это рынок, саморегулирующаяся система, всем правит невидимая рука рынка. И если во всём виноваты бездушные законы экономики, значит, с пресс-хозяев взятки гладки…
Поэтому я сторонник открытой, государственной цензуры. Например как в дореволюционной России, где тоже официально существовала должность цензора, которую одно время занимал великий русский поэт Федор Тютчев. И лично нес ответственность за допущение или недопущение тех или иных текстов на газетные и журнальные полосы.
Великая русская литература – часто весьма крамольная – при таких легальных цензорах, как мы знаем, парила высоко. И при советских, уже полулегальных – и литература, и театр, и кино были у нас на высоте.
При нынешних, уже полностью нелегальных – пришли в полный упадок. Телевидение, особенно политическое – превратилось в объект едких насмешек, даже со стороны провластных политиков.
Поэтому я, повторяю, обеими руками за свободную, честную, легальную цензуру – с официальными фамилиями и именами, с которых возможен публичный спрос.
Гораздо хуже, когда она скрытая и безымянная. Тогда спасения от нее в принципе нет.
Свежие комментарии